...В один прекрасный день талантливый поэт Эдуард Мустафин после развода с женой оказался на улице и стал коротать свои дни в узких, многолюдных кабинетах редакций, иногда там и оставаясь на ночевку. Осенью он смог поселиться в неотапливаемую дачу одного из своих татарских поэтов-друзей, напоминающую курятник, сколоченную из досок разбираемых старых домов Казани.
Ему не сумели или не захотели выбить начальники нашей литературы и культуры одно место в каком-либо рабочем общежитии, хотя тогда правил наш дорогой Леонид Ильич и вопрос решался просто. Я говорю о месте в общежитии, понимая, что средства, отпускаемые на поддержание подлинной национальной культуры, литературы, журналистики у нацменов страны, по-видимому, как мертвому припарка. Даже то, что выбрасывается,словно кости собакам, тратится не на издание книг талантливых авторов, а на переиздание “именитых”, с милыми личиками, с лакеинкой, таскающих портфель, поднаторевших на мадригалах в адрес больших и малых “шишек”...
Эдуард Мустафин исчез как-то вдруг, и в конце концов его сочли почившим. Его мало печатали. Очень долго он не мог издать свою первую книгу. Никак до него не доходила очередь. Но вот однажды, после долгих мытарств, вышла и его книжища с размером со спичечный коробок. Рядом с “талмудами” поэтов его “призыва”, это было, конечно же, циничным унижением, с тонким расчетом, убрать его с пути графоманов-лауреатов, штурмующих зияющие вершины Парнаса. Как многие не признанные талантливые люди, он запил...
Нашлись и были напечатаны его, возможно, предсмертные стихи в журнале “Идел” (означает - Волга). Раз нету могилы, то пусть будет хотя бы песня, напоминающая о нем, подумал я, и написал на одно из стихотворений того цикла музыку. Рамиль Тухватуллин снял клип, а народный певец России и Татарстана Салават стал его исполнять на своих концертах, включил в издаваемые свои ежегодные аудио и видео-альбомы под номером 18 (в смысле 18-й сезон), за что получил драгоценную статуэтку барсика из золота с бриллиантовыми глазками (похожего на только что вылупившегося из яица дракончика, чуть присевшего по естественной надобности), на ежегодном итоговом конкурсе татарской песни, что проходит в “Пирамиде”.
Кстати, там и мне вручили годом раньше диплом в застекленной раме из чеканки, с опорой, какая бывает у зеркал для бритья, где было написано, что ваш покорный слуга награждается почетным дипломом и премией «Алтын барс» (Золотой барс) за музыку и слова песни «Бүре» (Волк) в исполнении все того же Салавата Фатхутдинова. Премию же мне до сегодняшнего дня не вручили, но я не отчаиваюсь, поскольку всякое бывает в жизни.
Ему не сумели или не захотели выбить начальники нашей литературы и культуры одно место в каком-либо рабочем общежитии, хотя тогда правил наш дорогой Леонид Ильич и вопрос решался просто. Я говорю о месте в общежитии, понимая, что средства, отпускаемые на поддержание подлинной национальной культуры, литературы, журналистики у нацменов страны, по-видимому, как мертвому припарка. Даже то, что выбрасывается,словно кости собакам, тратится не на издание книг талантливых авторов, а на переиздание “именитых”, с милыми личиками, с лакеинкой, таскающих портфель, поднаторевших на мадригалах в адрес больших и малых “шишек”...
Эдуард Мустафин исчез как-то вдруг, и в конце концов его сочли почившим. Его мало печатали. Очень долго он не мог издать свою первую книгу. Никак до него не доходила очередь. Но вот однажды, после долгих мытарств, вышла и его книжища с размером со спичечный коробок. Рядом с “талмудами” поэтов его “призыва”, это было, конечно же, циничным унижением, с тонким расчетом, убрать его с пути графоманов-лауреатов, штурмующих зияющие вершины Парнаса. Как многие не признанные талантливые люди, он запил...
Нашлись и были напечатаны его, возможно, предсмертные стихи в журнале “Идел” (означает - Волга). Раз нету могилы, то пусть будет хотя бы песня, напоминающая о нем, подумал я, и написал на одно из стихотворений того цикла музыку. Рамиль Тухватуллин снял клип, а народный певец России и Татарстана Салават стал его исполнять на своих концертах, включил в издаваемые свои ежегодные аудио и видео-альбомы под номером 18 (в смысле 18-й сезон), за что получил драгоценную статуэтку барсика из золота с бриллиантовыми глазками (похожего на только что вылупившегося из яица дракончика, чуть присевшего по естественной надобности), на ежегодном итоговом конкурсе татарской песни, что проходит в “Пирамиде”.
Кстати, там и мне вручили годом раньше диплом в застекленной раме из чеканки, с опорой, какая бывает у зеркал для бритья, где было написано, что ваш покорный слуга награждается почетным дипломом и премией «Алтын барс» (Золотой барс) за музыку и слова песни «Бүре» (Волк) в исполнении все того же Салавата Фатхутдинова. Премию же мне до сегодняшнего дня не вручили, но я не отчаиваюсь, поскольку всякое бывает в жизни.
К примеру, мой земляк, житель села Сатышево Сабинского района Зуфар абы Искандеров, потерявший ноги (одну ампутировали, другая не гнется) во время Второй мировой войны, обещанную гармошку Татарстанским правительством, по случаю посещения своих представителей в военный госпиталь, получил спустя 50 лет, и об этом газета “Ватаным Татарстан” протрубила на весь татарский мир пространной статьей писателя и журналиста Талгата Назмеева. Кстати, обещанные В.В. Путиным «Жигули» Зуфар абы Искандеров пока тоже не получил… Думаю, когда это произойдет, «Ватаным Татарстан» оповестит нас о знаменательном событии… (недавно Зуфар абы Искандеров ушел из жизни – Р.З.).
Однако, я отвлекся. Ведь речь шла о поэзии...
...Думаю, Эдуард сочинил одно свое стихотворение на дачно-садовом участке какого- либо своего друга. Представляется, что в огороде было уже все убрано, но на верхушках яблонь кое-где еще висели яблоки. А еще торчали, то там, то сям намокшие от осенних дождей, озябшие цветы... Эдуард, чтобы согреться, наверное, зажег костер и вдруг увидел, как какая- то женщина, может быть также без определенного места жительства, идет между дачами-хибарами бедных татарстанских поэтов.
ЭЙ, ПУТНИК, КУДА ТЫ ИДЕШЬ?
Однако, я отвлекся. Ведь речь шла о поэзии...
...Думаю, Эдуард сочинил одно свое стихотворение на дачно-садовом участке какого- либо своего друга. Представляется, что в огороде было уже все убрано, но на верхушках яблонь кое-где еще висели яблоки. А еще торчали, то там, то сям намокшие от осенних дождей, озябшие цветы... Эдуард, чтобы согреться, наверное, зажег костер и вдруг увидел, как какая- то женщина, может быть также без определенного места жительства, идет между дачами-хибарами бедных татарстанских поэтов.
ЭЙ, ПУТНИК, КУДА ТЫ ИДЕШЬ?
Куда идешь, ты, под такой дождь,
Зайди и просохни, уйми дрожь...
А если на то воля божья, что ж,
Оставайся, кто же гонит прочь.
Выпьем чаю до седьмого пота,
Наговоримся вволю про то, про это...
Можешь жить у меня, пока осень
Ведь, терпимо, холода не очень ...
Яблоки достанем, нарвем цветы,
Свечечку для ужина добудем;
Вспомним юность, глупости, я и ты,
А про горести, конечно же, забудем..
Тебя окликнул ведь я не с проста,
Грустно одному мне, одиноко..
Журчит вода речушки у моста,
А тоска бьет в темя водопадом...
...И как память о прошлом, шквал ветров,
Вдруг срывает с дерева гнездо птицы...
И птица, одинокая, в полете
Будто врезается мне прямо в сердце.
Подожди, постой, не уходи,
Видишь мой костерок угасает
И душа моя, в тиши, глуши
К этому обстоятельству привыкает....
Не спеши, остановись, прошу,
Подуй на костер, ведь дым еще вьется;
Может оживут надежды наши,
Когда сердца рядышком и бьются...
А вот это, видимо, последнее, что он выдал.
S O S
Куда идти, куда податься ?
Такой вопрос встал ребром;
Перед кем, в чём оправдаться, -
Торча на улице, голым?..
Тут я мыкаюсь, там маюсь.
Нету крова, нет приюта;
“Бедным” назовут, ругаюсь, -
Горько это для поэта.
Не обрел я в жизни нишу,
В небожители не вышел,
Каковых ссылалили раньше,
За Урал, в Сибирь... и дальше
Полвека прожил и результат:
Угла нет, а хочу поспать...
С грустью о горячей пище,
Под голову камень ищу...
Там, где хозяин благороден,
Для всяких псов ночлег устроен;
А поэтам в нашем мире,
“Держи карман, и пошире...”
Это даже не жалоба,
Господа, а также дамы,
Это лишь в пустоту пальба
Холостыми патронами...
Может это сердца отзвук,
Что от боли ныл так долго;
Или молоточка отскок,
Что стучал по крышке гроба...
Может уже не далече ,
Кажется, все ближе Азял*;
Удивленных лиц предвижу:
“ - Но? Помер? Вот те на... А, жаль..”
“- То что отошел в мир иной,
Его характер тому виной...”
“- А слог его не так сочен,
Не шлифован, не отточен...”
...Я не шут вам, не взыщите,
Колюч, потому как дичок;
И что угодно пищите, -
Крылат, ярок, свеж мой стишок....
Мне нравились стихи Эдуарда. Если найду его книжицу, постараюсь перевести на русский язык полностью.
Зайди и просохни, уйми дрожь...
А если на то воля божья, что ж,
Оставайся, кто же гонит прочь.
Выпьем чаю до седьмого пота,
Наговоримся вволю про то, про это...
Можешь жить у меня, пока осень
Ведь, терпимо, холода не очень ...
Яблоки достанем, нарвем цветы,
Свечечку для ужина добудем;
Вспомним юность, глупости, я и ты,
А про горести, конечно же, забудем..
Тебя окликнул ведь я не с проста,
Грустно одному мне, одиноко..
Журчит вода речушки у моста,
А тоска бьет в темя водопадом...
...И как память о прошлом, шквал ветров,
Вдруг срывает с дерева гнездо птицы...
И птица, одинокая, в полете
Будто врезается мне прямо в сердце.
Подожди, постой, не уходи,
Видишь мой костерок угасает
И душа моя, в тиши, глуши
К этому обстоятельству привыкает....
Не спеши, остановись, прошу,
Подуй на костер, ведь дым еще вьется;
Может оживут надежды наши,
Когда сердца рядышком и бьются...
А вот это, видимо, последнее, что он выдал.
S O S
Куда идти, куда податься ?
Такой вопрос встал ребром;
Перед кем, в чём оправдаться, -
Торча на улице, голым?..
Тут я мыкаюсь, там маюсь.
Нету крова, нет приюта;
“Бедным” назовут, ругаюсь, -
Горько это для поэта.
Не обрел я в жизни нишу,
В небожители не вышел,
Каковых ссылалили раньше,
За Урал, в Сибирь... и дальше
Полвека прожил и результат:
Угла нет, а хочу поспать...
С грустью о горячей пище,
Под голову камень ищу...
Там, где хозяин благороден,
Для всяких псов ночлег устроен;
А поэтам в нашем мире,
“Держи карман, и пошире...”
Это даже не жалоба,
Господа, а также дамы,
Это лишь в пустоту пальба
Холостыми патронами...
Может это сердца отзвук,
Что от боли ныл так долго;
Или молоточка отскок,
Что стучал по крышке гроба...
Может уже не далече ,
Кажется, все ближе Азял*;
Удивленных лиц предвижу:
“ - Но? Помер? Вот те на... А, жаль..”
“- То что отошел в мир иной,
Его характер тому виной...”
“- А слог его не так сочен,
Не шлифован, не отточен...”
...Я не шут вам, не взыщите,
Колюч, потому как дичок;
И что угодно пищите, -
Крылат, ярок, свеж мой стишок....
Мне нравились стихи Эдуарда. Если найду его книжицу, постараюсь перевести на русский язык полностью.
Постоянный адрес статьи: http://www.epochtimes.ru/content/view/39183/9/
Комментариев нет:
Отправить комментарий